Есть время жить - Страница 83

— Еще никак, Док сказал — до вечера будет без сознания.

— Ну, раз сказал, значит, знает, что говорит. Видишь, как бывает…

— Что именно бывает?

— Вспомни, как вы с Робби на Дока накинулись, когда он решил в Рамучяй переехать. А он видишь, приезжает, лечит. Да и мы с Эдгаром, вроде как в мире живём. Я к чему это всё говорю, — Альгис уселся на стол и задумчиво начал поглаживать усы, — нет в жизни только чёрного и белого. Жизнь — она цветная.

— Брось, Альгис, — я махнул рукой, — ты ещё в политику полезь. Робби рассказывал, что ты любил про историю поговорить? Глупо это.

— Почему? — он удивлённо уставился на меня. — Глупо историю знать?

— Нет, глупо её нынешними мерками мерить, — усаживаясь на табурет, заявил я. — Ты вспомни конец восьмидесятых. Я тогда как раз из армии вернулся. Потом эта независимость, обернувшаяся катастрофой. Вспомнил? К чему я это говорю? К тому, что тогда много про историю языком трепали, тоже всё черно-белые пятна искали. Книжки писали, ругались, плевали в прошлое и хором, и соло. Иначе, как глупостью, это не назовёшь. В прошлом действовали живые люди, со своими чувствами и настроениями, отвечающие реалиям той эпохи. А мы об этом забываем, оценивая сегодняшним умишком рациональные и иррациональные поступки прошлого.

— Ой, заговорил, — он махнул рукой, — как с трибуны. Притом разговор про Дока ты хитро в сторону увёл, видно, я прав, — Альгис усмехнулся. — Ладно, иди лучше в город собирайся; Робби за тебя оружие не выберет, так ты уж сам подумай, что возьмешь.

— Ладно, — кивнул я, — и правда, не время сейчас разговоры разговаривать.

Айвар. 17 апреля, полдень

Мало того, что Юрка — тихоня, так он ещё и тормоз, каких поискать! Полтора часа собирался, козлина! Я, помня привычку Роберта собираться «с запасом», вооружился до зубов. Взял AR-15, Бенелли и рюкзак-трёхдневку с запасом патронов, еды и двумя флягами воды. Аста ещё всучила плитку шоколада и фляжку с бренди, на всякий случай. Ну, про пистолет я говорить не буду; без него — никуда. Наконец-то выехали. Я тихо злился, поэтому в дороге говорили мало, только парой фраз перекинулись, чтобы район поисков обсудить. Решили начать от проспекта Саванорю и по нему двигаться дальше, в сторону Старого города. Помню, как мы, в самом начале, на Лайсвес аллею съездили. Там зомби такими толпами гуляли, что шансов было ноль целых, ноль десятых. Это нам сейчас на руку — есть вероятность, что мародёры там не особенно порезвились. А погода подходящая, можно рискнуть. Была мысль на автомобильный рынок заехать, на проспекте Тайкос, но, подумав, от этой идеи отказался: базар на окраине города, желающие и без нас найдутся.

Может, я и не прав, чёрт знает. Так бывает — если человек тебе не нравится, то сразу начинаешь искать в нём дополнительные, может, частично и надуманные, отрицательные черты, словно пытаясь оправдать свою неприязнь. Так и с Юркой — когда мы въехали в город, где не были, наверное, недели полторы, я даже охнул от удивления, а он — ничего, спокойно крутил баранку, осторожно выруливая между завалами брошенных машин. А удивиться было чему, поверьте мне на слово…

Фильмы про апокалипсис всегда пользовались популярностью у народа. Наверное, это будило в людях какие-то садистские наклонности. Приятно, знаете ли, представить большой писец в масштабе страны или всей планеты, зная, что лично тебе это ничем не грозит — выйдешь из кинотеатра и пойдешь домой, насладившись слегка извращенными фантазиями и замирая от восторга «как это всё в один момент может жахнуть». Женщины, кстати, тоже этим грешны — прямо замирают от сладкого восторга. И откуда в людях такая страсть к разрушениям? Наверное, от того, что ломать всегда легче, чем строить. Был, кстати, у Робби один знакомый оружейник. Он когда на балконе курил, то людей на улице считал патронами. Примерно так: «смотри, — пять, ещё два, еще десяток и ещё два, потому что ветер сильный, могу с одного не попасть».

Моего родного города не существовало… Нет, коробки домов были. И тишина, которая, вместе с дождём и видом разгромленных улиц, только усиливала впечатление. На перекрестке, у въезда в город, стояли брошенные машины. Большинство из них сгорело, остался лишь обгорелый каркас и темные пятна на асфальте, которые даже дождь не смоет. И вот такими скелетами нас встретил город. А еще двумя сожжёнными заправками «Statoil», от которых даже стен не осталось. Какие-то железные конструкции, уже покрывшиеся налётом ржавчины… Разграбленный и сожжённый салон «Lexus», «Renault»… И ещё запах… Неистребимый запах гари, проникающий даже сквозь закрытые окна машины, давил на психику, словно мстил нам, людям, за мир, который мы сами и уничтожили. Никогда не задумывался над такими понятиями, как вечность; не моё это, мирские хлопоты мне ближе и понятнее. Робби да, любил философские вопросы задавать. Теперь к этим же размышлениям пришёл и я… Странно? Думаю, нет.

Зомби на улицах не было видно, только в одной из машин сидел какой-то огрызок человека и старательно крутил руль. Я думал, мёртвых больше будет, хотя сейчас дождь, холодно — они наверняка по подъездам прячутся. Плохо. Надеялся, что удастся пройтись по некоторым офисам, особенно по тем, которые торговали запчастями машин — рассчитывал хоть на какую-то добычу. Банку масла или ещё что-нибудь, в нашей ситуации любая мелочь полезна. Но сначала машина. Живых мы, конечно, не встретили. Может, они и были, в чём я, собственно, очень сомневаюсь, но навстречу никто с хлебом-солью не вышел. Медленно проехали по проспекту, осматривая пустые улицы. На перекрёстке с улицей Жемайчю, перед спуском с горы, стояло несколько брошенных фур, у которых мы притормозили, решив осмотреть. Может в кабине какие-нибудь полезные вещи найдутся? Юрка остался в машине — мало ли что, может, отсюда бежать придётся.