Есть время жить - Страница 24

Выйдя на улицу, прикурил две сигареты и передал одну из них Айвару:

— Там в операционной лежит пес. Живой, а точнее — частично живой, сиречь зомби. Прикинь, животные тоже подвержены этому вирусу.

— Убил?

— Нет, не стал стрелять, чтобы ты тут не дёргался. Сейчас пойду пристрелю.

Зачистив первый этаж, помог Айвару перебраться в приёмную, кое-как закрыл входную дверь и начал осматривать кабинет. В доме, насколько мне было известно, был ещё цокольный этаж, куда можно было спуститься прямо из коридора по лестнице, и обширный чердак, куда мне соваться совсем не хотелось. Кабинет вычистили напрочь — ни тебе лекарств, ни инструментов, лишь на столе сиротливо валялся стетоскоп, по-видимому, забытый кем-то из докторов. Как же мне не хочется лезть вниз, но придётся. Аккуратно спустившись по лестнице, я щёлкнул выключателем, не заходя в комнату. Ну да, конечно — света не было. Из жилета достал небольшой маглайт и осветил помещение. Маленькое, пять на десять метров, с двумя небольшими окошками, закрытыми жалюзи. Спортивный тренажер, рядом диван и небольшой, уставленный кофейными чашками стол. В углу — покрытая пылью боксёрская груша. Видно, кто-то из докторов устроил себе «уголок отдыха» от клиентов. Я прислушался — тихо. Ну что делать — надо проверять, может, что-нибудь полезное и найдём. Тяжела жизнь мародёра, постоянно куда-нибудь лезть надо…

Обыскав подвал снизу доверху, я нашел небольшой ящик с медицинскими нитками, раны зашивать, иглы, пачку одноразовых шприцев и литровую банку со спиртом. Уже собрался уходить, когда обратил внимание на еще одну, закрытую дверь. Точно, здесь же ещё одна комнатушка была — насколько помню, там печка, уголь, для отопления дома и запасной генератор, в этом районе часто электричество пропадало. Подошел к двери, прислушался — внутри было тихо. Ну блин, ведь придётся лезть, хоть и страшно. Осторожно, уперев в дверь ногу, приоткрыл и посветил фонариком — пусто. Причем пусто в плохом смысле этого слова — чёрной грудой лежал уголь, дрова, а вот генератора, увы, не было. Не повезло. Мародёров понять можно — если, осматривая дом, они его нашли, то такую ценную вещь загрузили в машину первой.

Вынеся свои находки наверх, я увидел Айвара, прижимающего палец к губам. Он, сделав большие глаза, показал пальцем в потолок:

— Робби, там кто-то есть, — одними губами прошептал он.

— Ну блин, ещё одна радость на мою седую, тьфу, лысую голову…

Подойдя к лестнице, я прицелился в люк и ясно сказал:

— Господа сидящие наверху! Меня зовут Роберт, человек я терпеливый, но не сегодня. Предлагаю аккуратно спуститься вниз, зла не причиню. Если вы из персонала лечебницы, то должны меня помнить, я ваш постоянный клиент. Только ради Бога, без резких движений.

Сначала наверху стало тихо, потом кто-то, всхлипнув, тихо назвал моё имя:

— Да, Роберт, я помню.

— Прекрасно, что помните. Скажите, как зовут моего зверя. Это так, для проверки, что вы из персонала.

— Кот, пушистый такой и злой, Лёвка, кажется, — голос был определенно женский и знакомый.

«Злой Лёвка» — да, это про моего зверя. Докторов он не любил со страшной силой, даже до когтей не опускался — сразу зубы в ход пускал.

— Выходим, только аккуратно…

Люк приоткрылся, и потом в проёме появилось лицо. Аста?

— Чёрт побери, Аста, узнала меня? — я немного опустил пистолет и заставил себя улыбнуться. — Алло, узнала, спрашиваю?

— Да, узнала, — тихо ответила она и, усевшись на край люка, разрыдалась.

Роберт. 27 марта, часом позже

— Потом я услышала подъезжавшую машину, увидела этих людей с ружьями и спряталась на чердаке. Гедиминас собирался делать ремонт в лечебнице, и там были сложены тюки с ватой. Спряталась за ними, слышала, как они разбили окно, а потом ломали дверь. Я так испугалась, что даже дышать боялась, думала, меня услышат.

— Ты давно здесь, в лечебнице, сидишь?

— Третий день, — тихо сказала она, и её губы задрожали. — Я есть очень хочу.

— Нам бы домой добраться, тогда и накормим. А, чёрт! — Айвар неудачно повернулся и зашипел, как мой кот. — Угораздило нас нарваться! Робби, глянь у меня в рюкзаке, я вроде пару шоколадок из дома брал.

Ногу, с помощью Асты, мы ему привели в более-менее нормальный вид. Ранение было не тяжелым, так — скорее глубокая царапина. Рану промыли и даже зашили — удачно нитки нашли. Правда, срок годности уже истек, поэтому они в подвале и лежали, но думаю, это не особенно важно. Шили по живому — раненый шипел, матерился, но терпел. Через две недели будет прыгать. Рэмбо, блин.

— Робби, а что с Лимоном? — спросил Айвар.

— Полная задница, — пробит радиатор, два колеса и какой-то электронный блок с правой стороны. В общем, мы не механики, так что машина, на мой, косой взгляд, своё отъездила. И еще одна плохая новость, — я усмехнулся, — твой любимый диск Криса Риа тоже разбили.

— Сволочи. Машину, конечно, жалко, но диск… Убил бы! — он задумался и спросил: — Что делать-то будем? Брошенных машин в пределах видимости я не видел.

— Аста, ты на чём сюда приехала? — я повернулся к девушке, которая тихо грызла шоколадку, найденную в рюкзаке.

— Меня главный врач, Гедиминас привёз. А потом он уехал за своей семьей, сказал, что вернётся через час. Мы собирались к нему в загородный дом переселиться, — она сжала губы; видно, что еле сдерживает слёзы.

— Ладно, не плачь, всё самое плохое уже позади. Не бросим же тебя здесь, такую красивую. И доктор нам нужен, у нас даже раненый боец имеется.

— Я ветеринар, а не доктор, — попыталась улыбнуться она.