Есть время жить - Страница 116

116

Он ударил меня в грудь, отчего я отлетел назад и упал на спину, больно ударившись о какой-то твёрдый предмет, не успев даже выстрелить. Айвар что-то матерно кричит, два быстрых выстрела, а морф уже вот, рядом, почти нависает надо мной, скаля челюсти. Почти не целясь, стреляю в него — мимо! Скребу по скользкой земле ногами, по горлу прокатывает холод, падая куском льда в желудок. Позади меня опять хлопают выстрелы Айвара, всё чаще и чаще, словно ему некогда целиться, но на теле морфа я не вижу попаданий! Куда же он стреляет, мазила!!!

Морф прогибает горбатую спину и резким, почти неуловимым движением хватает меня за жилет. Ну, с-с-сука, хватаю его левой рукой за запястье, чтобы удержать, и резко откидываясь назад, тяну на себя, выбрасывая навстречу руку с пистолетом. Выстрел! В голове морфа появляется аккуратная дырка. Стреляю ещё несколько раз, невольно прищуриваясь, когда вижу, как из головы морфа брызжет чёрная слизь. Морф замер и покачнулся. Но покачнулся уже мертво, словно подрубленное дерево. Лапы подгибаются, и валится набок, чувствую, как последним движением он сжимает на моём жилете свои длинные пальцы.

Всё ещё лежу на земле, не в силах оторвать взгляд от рухнувшей рядом нежити, когда слышу ещё несколько выстрелов. Они выводят меня из ступора, и я оглядываюсь. Метрах в десяти стоит Айвар, привалившись спиной к трактору, и затейливо матерится по-русски. Перед ним на земле ещё два морфа. Они похожи на того, который напал на меня, разве что размером немного помельче.

Сажусь на земле, вытираю рукавом мокрое лицо и сплевываю на землю кровь — прикусил губу, когда падал. Вяло отпихиваю ногой морфа, перезаряжаю пистолет и поднимаюсь на ноги, надо еще сарай проверить. Внутри нахожу останки коровы, голова телёнка и ещё каких-то животных, опознать которых уже не получится — одни кости. На подгибающихся ногах подхожу к Айвару и, опираясь на колесо, медленно достаю из кармана две сигареты. Прикуриваю, одну передаю ему.

— Славно постреляли…

— Да, — от глубоко затягивается и устало кивает, — что это за твари?

— Это? — переспрашиваю я. — Так понимаю, что это были дети… А в комнате их родители, на которых они и отожрались до такого вот состояния.

— Выросли детки. С помощью дедки и бабки. Хотя нет, там четыре головы. Наверняка ещё и папку с мамкой сожрали. А в сарае что?

— Была корова.

— Вот, — кивает он, — а корова пошла на закуску…

— В лесу ещё морфы есть, — напоминаю я. — Наверное, тётя.

— Или дядя, — соглашается Айвар, — родственнички, мать их так…

Роберт. 29 апреля, вечер, часом позже

Осмотрели хутор, кое-что решили забрать с собой. Автомобильный прицеп с чурками дров прицепили к машине. Туда же загрузили несколько канистр, с соляркой, которые нашли в сарае.

— Смотри! — Айвар махнул в сторону загона.

Я поднял голову — в дальней части загона виднелся силуэт лошади. Загон был приличных размеров, и вдобавок уже начинало темнеть.

— Вроде живая, — Айвар посмотрел на меня.

— А ты что, лошадей-зомби видел?

— Я вообще давно лошадей не видел. Напуганная какая-то.

— Пожил бы ты несколько дней в окружении нежити — ещё не так бы дёргался. Попробуй с нашими связаться, а? — я смотрел на лошадь и прикидывал шансы её отловить.

— Не дотягивает, лес мешает. Ты что, ловить её собрался?

— Предлагаешь бросить на съедение морфам? Жалко живую тварь бросать.

Ладно, пойду гляну на лошадку. По виду, крупный жемайтукас, в холке примерно метр пятьдесят. Гнедой масти, крепкая — как говорится, и в пир, и в мир. А ведь лошадь нам пригодится, ту же землю пахать. Ничего не поделаешь, раз мир катится в прошлое, будем пересаживаться на гужевой транспорт. Взял из рюкзака хлеб, испечённый Видой, и отправился в загон. Лошадь, слегка наклонив голову, настороженно смотрела на меня, словно решая, убежать или остаться. Видно, что испуганная, на месте не устоит, того и гляди, сорвётся, бегай потом за ней по загону. Удивительно, как её только морфы не поймали. Ну ладно, попробуем уговорить — что теперь делать, не бросать же! Усаживаюсь на ограду и начинаю с ней разговаривать. Слышу, как за моей спиной начинает нервно посмеиваться Айвар; в ответ, не меняя тембра, таким же добрым голосом предлагаю ему сходить в задницу. Затихает. Аккуратно, не торопясь подхожу к лошади и протягиваю на ладони хлеб. Не шарахнулась, и на том спасибо. Подумала, глазом покосила, шумно выдохнула и аккуратно, одними губами, взяла хлеб. Ну что, вкусно, чертяка? Погладил по шее — стоит вроде смирно, только глазом косит, мол, кто ты такой, человек, пахнущий оружейным маслом? Фыркнула недовольно, но не зло. Скорее выразила своё мнение о моём запахе. Только мышцы на груди подрагивают да жилка на шее бьётся. Ран нет, спина, слава Богу, не сбита. Это хорошо. Провёл рукой по холке — чисто. Протру, конечно; не дай Бог, пылинка — ведь собью седлом спину, придётся пристрелить. Кто с ней возиться будет и лечить? Разве что Аста. Вот времена настали: человека завалить — даже не задумаешься, а животное жалко.

Надо седло искать. Возвращаюсь в сарай и слышу, как следом за мной топает лошадь. У ограды грустно останавливается, словно боится, что брошу. Не переживай, не оставим. Если дети были, то голову даю на отсечение, найдётся и седло, любят у нас верховую езду. Не вести же её за недоуздок через лес! Есть седло! Как говаривал один мой знакомый, «аглицкого типу». Рядом с седлом аккуратно висит вальтрап, сделанный из детского одеяльца. В общем, нашёл весь гарнитур, аккуратно развешенный на деревянных колышках. Собираю все хозяйство в рюкзак, вещи-то дефицитные. Кстати, а что у неё с характером? Судя по форме и толщине трензелей, не вредная лошадка — они с одним сочленением, типа «империал», средней толщины.

116