Есть время жить - Страница 108

108

А еще через семьдесят километров, уже проехав поворот на Шилале, когда мы пробирались через очередную пробку, пробили колесо. Пока ставили запаску, погода резко испортилась, пошёл дождь, причём не просто так, а ливень как надо, в десяти метрах ничего не видно. Ехать по такой погоде — это гарантированно въехать в какую-нибудь брошенную машину. Рисковать не хотелось, и мы вернулись немного обратно, в ста метрах был поворот направо, с дорожным указателем «деревенский туризм».

Роберт. 27 апреля, вечер

В километре от трассы, рядом с целой цепочкой озер приютилась небольшая усадьба. Три домика для гостей, домик смотрителя и ангар для лодок.

— Придётся здесь ночевать, — констатирует Айвар, — дождь надолго зарядил. В дом полезем или прямо в машине устроимся?

— Стоило сюда ехать, чтобы в машине ночевать. Конечно, в доме, если там чисто. Мне уже надоело в полевых условиях дрыхнуть, — вытирая мокрое лицо, сказал я. — Обсушиться надо, а в машине даже раздеться нормально не получится.

— Значит, ползём проверять, — вздохнул Айвар, — а так под дождь не хочется…

— Хорош ныть, а? — сказал я и приоткрыл дверь, — Аста, сидишь в машине и никуда не лезешь.

— Давайте лучше с вами пойду, а? — тихо попросила она.

— Успеешь ещё, — ответил я, забирая с сиденья Сайгу.

Домики, судя по всему, стояли пустые. Ничего похожего на присутствие здесь нежити. Как говаривал один мой знакомый, одно из двух — или ещё не пришли, или уже не придут. Три аккуратно выстроенных бревенчатых сруба неподалёку от озера. Стандартная литовская усадьба, занимающаяся деревенским туризмом. Внутри каждого домика — небольшая комната с камином, туалет, душ и кухня. На кухне газовая плита и баллон с газом. На втором этаже — спальня на четыре персоны. Расчёт этих усадеб в основном на молодёжь, на рыбаков и на семейные пары с детьми. Ну, ещё на зарубежных туристов, решивших окунуться в деревенскую жизнь. Для новобрачных домики по-другому устроены. С большими ваннами и разными милыми штучками, которые обожают люди в тот период жизни, когда меняют голову на задницу.

Аста начала разжигать камин, пока мы перетаскивали в дом оружие и вещи. Поначалу Айвар пытался взбухнуть, мол, зачем, утром обратно нести придётся, но я ему напомнил, что времена нынче стрёмные и всё своё лучше держать поближе. Поужинали и отправили девушку спать. Осунулась она, молчит постоянно. И сделать ничего нельзя, не гладить же её по головке — сорвётся в слёзы. Это бы и хорошо, поплакать ей нужно, но специально к этому подводить… Мы с Айваром разделили дежурства на двоих; нам, старым рекламистам, не привыкать сутками не спать, специфика работы сказывается. Засиделись за полночь. За окном лил дождь, как из ведра. С одной стороны, плохо, а с другой — зомби меньше шляются. Хотя когда подъезжали, никого видно не было.

— Я этого морфа вспомнил, у костёла, — сказал я, когда мы уселись у камина, — и знаешь, что подумал. А это не новый ли житель Земли перед нами? Вдруг так уже было: жили на земле другие существа, потом прошла эпидемия и появилась нежить, от которой произошли современные люди. Теперь пришло время уйти нам, чтобы освободить землю для следующей формы жизни?

— Морфы — мутанты. Они не размножаются, они превращаются. Тупиковая ветвь эволюции, если хочешь, — отмахнулся Айвар.

— Это сейчас так. А вдруг со временем они начнут развиваться?

— Когда это произойдёт, то нас уже не будет.

— Слушай, — глухо спросил я, — а тебе не страшно умирать? Смерти не боишься?

— Почему должен её бояться? — он пожал плечами. — Ведь мы не боимся засыпать? Каждый раз, когда приходит сон, мы, можно сказать, умираем. Так и со смертью — ты просто заснёшь и не проснешься. Вспомни старую мудрость: когда мы есть, смерти нет, когда она придёт, нас уже не будет. Так что давай ещё покувыркаемся, пока эта старуха с косой не зашла к нам в гости.

— Если честно, то у меня такое чувство, что мы уже давно умерли. Умерли вместе со всеми. Что мы такие же мёртвые, как и те, которые сейчас бродят нежитью. Просто у нас ещё остались дела, программа до конца не исполнена. А старуха с косой… Почему именно старуха? Может, это будет прекрасная девушка с модельной внешностью. Увидишь и обалдеешь.

— Может и так. Но порадоваться этому уже не успеешь, поверь. Ты чего опять головой вертишь?

— Да опять голова разболелась, зараза.

— Таблетки есть?

— Кончились.

— Ну терпи, Робби, завтра дома будем…

— Ладно, иди-ка ты спать, Айва, подниму через три часа.

Роберт. 28 апреля, утро

Утром ливень перестал и мы, осмотрев окрестности, тронулись дальше. Через десяток километров, около какой-то непонятной развилки, впереди заметили столб дыма и я прижал машину к обочине.

— Айвар, садись за руль, не нравится мне этот дым.

— Машины, наверное, горят.

— Ага, после такого ливня. Ты дурку-то не включай! — отрезал я, расчехляя снайперку. — Аста, мать твою так, ты давай встряхни мозги, мёртвых потом оплакивать будешь!

Она сверкнула на меня глазами, но магазин у своей «ксюхи» проверила. Вот и правильно, а то сидит, как мумия. Жизнь еще не кончилась! Айвар хмуро покосился на меня, но промолчал. Позже выскажешься, защитник угнетённых народов! В кровь, словно предчувствуя драку, плеснул адреналин. Покрутил головой, разгоняя кровь.

— Тронулись помалу, чего встали?

Поднялись на горку и увидели источник дыма. Заодно и выстрелы услышали. Метрах в четырехстах от нас горела фура. Прилично так горела, я бы сказал — «с огоньком». Позади неё, чуть не заваливаясь бортом в кювет, стояла ещё одна. А вот и стрелявшие. Перед ними, метрах в ста, виднелось три легковых машины, рядом с которыми мелькали какие-то фигурки. Этого нам ещё не хватало для полного счастья! Остановились и быстро выбрались наружу. В бинокль видно, что рядом с лежащей в овраге фурой — три человека. Нет, четыре, но один уже лежит и не шевелится. Остальные вроде отстреливаются, но вяло, видно, с патронами не очень. А вот их оппоненты стараются, поливают так, что у самих уши, поди, закладывает. Только непонятно, какого хрена они так стараются; если из-за груза, то одна фура уже горит. Дурни, блин.

108